«Соляные бунты»

В XV веке торговым центром, связывавшим все русские рынки, была Москва.

Торговля затруднялась бесконечным количеством обложений и разнообразных пошлин, особенно торговля солью, из которой князья и купцы старались извлечь как можно больше выгод.

Уже в начале XII века солевые варницы были обложены пошлиной в пользу казны. Поступающая на рынки соль также облагалась пошлиной в пользу государства. Кроме того, торговцы солью платили заставную — таможенную пошлину — «мыт». Мытники, или сборщики, стерегли проезжих на дорогах и мостах, на переправах через реки. Мыт собирали с воза или с судна, нагруженного товаром. Когда корабль приставал к берегу, с него брали «побережную» пошлину, которая уплачивалась деньгами или товаром. За переправу на пароме или лодке, за переезд через мост брали «перевозное» или «мостовщину», а за каждого человека, сопровождающего товар, взимали «костки».

Когда, наконец, соль привозили на торг, купцы платили еще один налог — «явку», а за помещение товара в «гостином дворе», взыскивалось «гостиное». Все эти пошлины — мыт, побережное, перевоз, мостовщина, костки, явка и гостиное — уплачивались торговыми людьми, прежде чем они приступали к продаже соли. А когда начиналась продажа, собиралась «тамга», введенная впервые татарами. Кроме того, взимали за измерение или взвешивание товаров. Эти пошлины назывались «померными» и «весчими».

При продаже соли брались еще свои сборы: «плошка», «противень» и «контарная». Названия эти связаны с тем, что соль мерилась плошками, противнями, взвешивалась контарем — род весов (безмена), с неподвижной точкой опоры и с подвижной гирей.

В XVI веке начались попытки упорядочить, а на самом деле еще больше увеличить пошлины. Их стали брать не только с того, кто продавал соль, но и с того, кто ее покупал.

Все эти поборы приносили большой доход правительству, но затрудняли торговлю и сильно повышали цену на соль.

К середине XVII века отношения среди разных слоев населения особенно обострились. Усилились финансовые затруднения.

Царская казна была пуста. Тогда, чтобы не затрагивать господствующие классы, правительство царя Алексея Михайловича решило среди разных мер ввести еще и косвенные налоги.

18 марта 1646 года Алексей Михайлович приказал объявить о новом соляном налоге по две гривны с пуда, который удваивал рыночную стоимость и без того дорогой соли. В то же время астраханская и яицкая соль, употреблявшаяся для соления рыбы и икры для лично государевой торговли, была обложена пошлиной всего в размере одной гривны с пуда.

Таким образом, царь всея Руси предпочитал взимать налог не со своих собственных доходов, а с нищего народа! Налог на предмет первейшей необходимости — соль — ударил всей тяжестью по беднейшим слоям городского и посадского люда.

Хотя правительство и утешало население тем, что иноземцы подчиняются соляному налогу наравне со всеми, но народ громко роптал, а купцы жаловались, что «немцы не только промыслы от нас отбивают, но и все государство московское оголодили!»

В результате царского указа соль настолько вздорожала, что население не могло ее покупать в нужном количестве. Сократился рыбный промысел, потому что из-за дороговизны соли и соленой рыбы упал на нее спрос.

Чтобы уменьшить цену товара, купцы стали недосаливать рыбу, и она из-за этого быстро портилась. Торговцы терпели убытки, население испытывало лишения, и число недовольных росло.

Озлобление против соляного налога было так велико, что он был отменен в декабре 1647 года, но одновременно с этим вышло распоряжение восстановить сбор двух других крупнейших налогов, которые были отменены еще в 1646 году; причем эти налоги надо было собрать сразу за три года.

Возмущение тяжестью обложений, протест против несправедливостей богатых людей, которые «мир весь выели», недовольство существующим порядком, вымогательствами администрации, расхищением «сильными» людьми выгодных земель росли не только в Москве, но во всех городах страны.

Весной 1648 года напряжение в Москве достигло крайней степени.

Правительство опиралось прежде всего на вооруженную силу: на стрелецкое войско под начальством боярина Морозова и на пушкарей, которыми ведал начальник Пушкарского приказа дьяк Траханьотов. Кроме того, правительство рассчитывало на служилых людей — чиновников. Однако все они — стрельцы, пушкари и служилые люди — также «обедали и ужинали с морозовской солью», платили непосильные налоги, потерпели на сокращении государева жалованья, неурядицах и обнищании государства.

2 июня 1648 года царь с патриархом и боярами совершал ежегодный крестный ход из Кремлевского собора в Сретенский монастырь.

Под звон колоколов торжественное шествие выступило из кремлевских ворот. Отряд стрельцов с батожьями и прутьями «от утеснения народного множества» окружал процессию.

Огромная толпа заполнила Красную площадь, и, несмотря на окрики стрельцов, народ старался протесниться к царю.

Тогда окружавшие его стрельцы разогнали толпу плетьми.

На обратном пути, когда царь возвращался из монастыря, народ окружил его и некоторые из толпы схватили за узду царского коня. Они молили, чтобы царь их выслушал, громко жаловались на Плещеева — начальника Земского двора, опозорившего себя лихоимством, и неотступно просили на его место назначить честного, совестливого человека:

— Помилуй, государь! Народ вконец погибает!

К царю протягивались руки с челобитными. Царь был напуган и поспешно приказал ближним боярам принять челобитные. Но гордые бояре, презиравшие народ, не читая, разрывали их и бросали в лицо челобитчикам.

Браня народ, некоторые из бояр въезжали в толпу, стегали кнутом всех, кто попадался под руку, и многих помяли копытами своих лошадей. Тогда толпа рассвирепела, в обидчиков полетели камни. Бояре окружили царя и вместе с ним бросились в Кремль. Стрельцам с трудом удалось задержать толпу, и царь, страшно перепуганный, скрылся с боярами во дворце в царицыных хоромах.

Толпа не унималась. Народ бушевал у царского дворца, и все громче раздавались крики с требованием казни Плещеева и дьяка Траханьотова, который наживался, обирая народ. Тогда на крыльцо вышел боярин Морозов с увещанием от царского имени. Но и это не помогло; его не слушали, и он приказал созвать шесть тысяч стрельцов, чтобы выгнать мятежную толпу с Кремлевской площади и подавить волнение. Однако стрельцы заявили, что сражаться за бояр против простого народа они не будут и готовы вместе с ним избавить себя от насилий и неправды. И многие из них пошли с народом громить дома Морозова, Плещеева, Траханьотова и других ненавистных бояр. Под конец толпа повалила к дому думного дьяка Посольского приказа Назара, по фамилии Чистый. На него особенно злобились за соляную пошлину. Чистый в это время был на своем дворе в бане, где спрятался под грудой веников. Но бунтовщики его нашли, избили дубинками и зарубили топорами.

— Это тебе за соль!

На другой день в Москве вспыхнул пожар. Выгорело полгорода и все посады, но мятеж не прекращался. Царь выслал для переговоров с мятежной толпой посольство во главе с патриархом и боярином Никитой Романовым. Боярин вышел на площадь с шапкой в руках, низко поклонился народу и сказал, что царь обещает выполнить желание народа, если все разойдутся. Ему отвечали, что народ жалуется на людей, которые воруют, пользуясь своим положением и прикрываясь именем царя, и что никто не разойдется, пока им не выдадут на расправу Леонтия Плещеева, боярина Морозова и дьяка Траханьотова.

Боярин доложил об этом царю, и правительство решило пожертвовать Плещеевым, чтобы спасти Морозова и Траханьотова. В тот же день Траханьотов тайно уехал воеводой на Устюг Железный. Морозову бежать не удалось, и он скрывался в Кремле. Народу же объявили, что их обоих в Москве нет.

Утром 4 июля вывели на казнь Плещеева к лобному месту, но толпа вырвала его из рук палача и убила камнями и палками.

Пожар в Москве продолжался. Народ стал обвинять в поджогах друзей Морозова и Траханьотова и решил добиться их гибели. Чтобы прекратить волнения, царю пришлось клясться и целовать крест перед народом и обещать, что ни Морозову, ни Траханьотову до самой их смерти в Москве больше не бывать. Однако народ ему не поверил, и царь решил пожертвовать Траханьотовым. В догонку за ним были посланы стрельцы. Они вернули Траханьотова в Москву, где царь приказал его казнить.

Еще несколько дней, чтобы задобрить стрельцов, их угощали во дворце вином и медом. Царский тесть боярин Милославский устраивал пиры для купцов и торговцев. А патриарх и духовенство увещевали народ.

После восстания в Москве вспыхнули восстания и в других городах, но они быстро были подавлены.

К концу XVII века соляная промышленность, в которой работали крестьяне оброчные и барщинные и разный «вольнонаемный народ», стала одной из крупнейших отраслей русской промышленности. Самым крупным центром солеварения стало Прикамье. Но в России соли по-прежнему не хватало и ее продолжали ввозить из-за границы, как и все сколько-нибудь важные и сложные предметы домашнего обихода и военного снаряжения.

Когда при Петре I особенно были нужны деньги для войны со Швецией, когда происходило переустройство армии, формировались новые полки, строился балтийский флот и весь народ был мобилизован на труд в принудительном порядке, тогда же были введены монополия на соль, подушная подать и большое количество самых разнообразных налогов, например: на продажу огурцов, дубовых гробов, на разведение пчел, точение ножей и топоров, на ношение бороды.

Указом от 1 января 1705 года продажа соли была взята в казну: «На Москве и в городах, у всяких чинов людей, соль описав, продавать из казны, а у продажи быть выборным головам и целовальникам добрым, а над ними смотреть бурмистрам. А впредь соль ставить в казну подрядом, кто похочет, а почему по подряду по истинной цене на месте станет, продавать вдвое, чтобы прибыли было столько же, сколько истины».

Таким образом, соль продавалась вдвое дороже той цены, по которой ее доставляли подрядчики. На этом казна наживала 150 тысяч рублей в год. Предполагалось наживать по 400 тысяч, но дороговизна сократила потребление соли вдвое.

В Астрахани, где добывали самосадочную соль и были большие рыбные промыслы, воевода Ржевский воспользовался монополией на соль. Он захватил в свои руки рыбные промыслы и стал произвольно собирать налоги. Цена на соль еще возросла. Это вызвало большое волнение и недовольство в народе. Соль перестали покупать, промышленники перестали солить рыбу, и наловленная в большом количестве рыба начала портиться.

В это же самое время пришел царский приказ стричь всем бороды и укорачивать полы длинных кафтанов. Приближенные Ржевского вышли на церковью паперти с большими ножницами и, когда народ повалил в церковь, насильно стали обрезать бороды «с кровью». Это вызвало всеобщее возмущение. Посадские и работные люди, солдаты и стрельцы — все поднялись дружно, как один. Население, угнетенное крепостничеством, раздраженное произволом воеводы, взволнованное подорожанием соли, в негодовании бросилось к Кремлю.

Воевода и триста начальных людей были убиты. Восставшие выбрали свое правительство. Но когда Петр послал против них фельдмаршала Шереметьева, восставшие купцы, богатые горожане и духовенство предали доверившийся им народ, вошли в сношение с царским фельдмаршалом и помогли усмирению восстания.

Установив государственную монополию на соль, Петр I сделал немало для расширения и усовершенствования соляного дела в России. В 1711 году вышел приказ: «Все соляные заводы осмотреть и описать, что преж сего у кого на тех заводах было соляных труб и варниц и что ныне есть, на которых соль варят». Вслед затем был вновь восстановлен ряд бездействовавших старорусских варниц. Только в Соликамской области были возобновлены шесть заводов. Солеварение было введено в Сибири.

Но несмотря на это, еще в течение более чем ста лет царское правительство не могло справиться с недостатком соли в России. А в начале XIX века, когда соль стала понемногу падать в цене, был введен налог на соль (1818 г.). Соль разрешалось продавать повсеместно, но она обкладывалась налогом, размер которого зависел от того, расположена ли добыча соли на казенной земле или на частной, ведает ли промыслами казна или частный владелец. Кроме того, была соль, которую разрешалось продавать только в казенных лавках по казенной цене, и соль для вольной продажи со взносом налога.

Налог на соль был отменен в 1881 году. Его отмена повела к большому удешевлению соли, и потребляться ее стало значительно больше. Например, в бывшей Херсонской губернии цена на соль после отмены налога понизилась за десять лет почти в три раза, а потребление соли в деревне выросло в пять раз.